указывавший, что мой вариант гораздо менее интересен; что этот новый, рождающийся у

меня на глазах, насыщенный личной энергией, индивидуальными особенностями,

окрашеным активностью одних и инертностью других, обещает самые разнообразные ритмы

и открывает много неожиданных возможностей. Наступил критический момент.

Оглядываясь назад, я думаю, что на карту было поставлено все мое будущее, вся моя

творческая судьба, Я прекратил работу, отошел от своей тетради, приблизился к актерам и с

тех пор ни разу больше не взглянул в составленный мною план. Раз и навсегда я понял, как

было глупо и самонадеянно предполагать, что неодушевленная модель может заменить

человека.

Естественно, любая работа предполагает размышления. Размышлять — это значит

сравнивать, ошибаться, возвращаться назад, сомневаться. Так поступает художник, Писатель

— тоже, но наедине с самим собой. Театральному режиссеру приходится обнаруживать свои

сом нения перед актерами, но в награду он получает материал, который развивается у пего

на глазах; скульптор утверждает, что выбор материала всегда вносит свои поправки в его

творение — живой актерский материал постоянно говорит, чувствует, изучает. Репетировать

— это думать вслух.

Позвольте привести один странный парадокс. Только очень плохого режиссера можно

сравнить по эффективности с очень хорошим. Иногда режиссер настолько плох, настолько

лишен всякого направления, до такой степени неспособен выразить свои стремлении, что

отсутствие у него способностей становится положительным фактором. Оно доводит актеров

до отчаяния. Постепенно творческая несостоятельность приводит его к пропасти, на краю

которой оказались исполнители, и по мере приближения премьеры охвативший их ужас

заставляет принимать незамедлительные решения. Случалось, что в последний момент

труппа собиралась с силами и так играла премьеру, что режиссера потом восхваляли. Когда