Видел ли ты, как спит младенец в руках

 материнских,

 Не сознавая любви, что согревает его,

 До тех пор дитя, пока страсть не пробудит в нем

 мужа,

 Не озарит ему мир, вспыхнув, как молния, мысль?

 (Шиллер, Философский эгоист)

 И:

 Что из ничто и не будет ничто, даже волею неба.

 Ибо сознание смертных крепко оковано страхом;

 Так они много видят явлений земных и небесных,

 Коих причины понять человеческий разум не может,

 Что полагают они - все создано в мире богами.

 Если же твердо поймем, что ничто из ничто

 не возникло,

 Мы вернее узрим то, что ищем: как все возникает

 И отчего возникает - и даже без помощи неба.

 (Лукреций, О природе вещей)

 Стихи Шиллера бедны жестовыми элементами, стихи Лукреция ими богаты - и это нетрудно установить, если, произнося эти строки, мы обратим внимание на то, как часто меняется наш собственный жест.

 Меня увлекла проблема жестовых формулировок потому, что хотя последние и возможны в пределах регулярных ритмов, но, как мне в свое время казалось, нерегулярные ритмы без жестовых формулировок вообще невозможны. Я уже говорил о том, что осознание социальной дисгармоничности явилось для меня предпосылкой новой жестовой ритмики. Ясно, однако, что вполне рациональное объяснение в данном случае и невозможно и не нужно.

 Вспоминаю, что два моих наблюдения способствовали созданию нерегулярных ритмов. Однажды в сочельник я услышал, как участники демонстрации хором скандировали отрывистые лозунги. Процессия рабочих шагала по фешенебельным улицам западного района Берлина, они выкликали фразу: "Мы хотим есть". Ритмически это звучало так:

 |--|

 UU - -

 Мы хотим есть.

 Позднее не раз я слышал подобное хоровое скандирование, причем текст был как бы приспособлен для произнесения и, так сказать, "дисциплинирован". Один из них гласил: