Такая трактовка, с точки зрения М. В. Нечкиной, сни­жает остроту ситуации и не соответствует истинному смыслу комедии. Автор исследования убедительно дока­зывает, что в «Горе от ума» мы имеем дело не с ошибоч­ным представлением Фамусова и его гостей, что Чацкий сошел с ума, а с сознательной клеветой.

В клевете против Чацкого М. В. Нечкина усматривает один из способов борьбы старого мира против новатора.

Мотив «безумия» Чацкого тесно связан с окружающей Грибоедова действительностью. Автор доказывает, что в борьбе старого с новым на том этапе исторического процесса старый мир, уже обреченный историей, но еще обладавший огромной властью, пользуется подобным оружием борьбы с противниками.

Доказав, что объявление противника сумасшедшим было реально для эпохи 20—30-х годов русской действи­тельности, М. В. Нечкина в подтверждение своей точки зрения приводит замечательное письмо Грибоедова свое­му другу П. Катенину, в котором он исчерпывающим образом разъясняет свою авторскую точку зрения на дан­ную ситуацию. Раскрывая Катенину замысел пьесы, под­черкивая противоречия между Чацким и фамусовским обществом, Грибоедов пишет: «Кто-то со злости и вы­думал об нем, что он сумасшедший, никто не пове­рил и все повторяют, голос общего недоброхотства и до него доходит».

Анализируя комедию, М. В. Нечкина подробно оста­навливается на том, как Грибоедов последовательно во­площает свой замысел: узнав в четвертом акте о том, что он объявлен безумным, Чацкий оценивает этот факт как сознательную клевету против себя.

Что это? слышал ли моими я ушами!

Не смех, а явно злость... —

говорит он. Чацкий допускает, что среди распространяв­ших слух о его «безумии» нашлись и «глупцы», искренно поверившие сплетне. Но он возмущен не «глупостью» общества, а его злобностью, и он восклицает с горестью: