Иными словами, для того чтобы оценить событие по существу, необходимо понять органическую связь данно­го события со всеми предлагаемыми обстоятельствами пьесы, с ее идеей.

Неверно или неглубоко раскрытое содержание неми­нуемо влечет за собой неверную его оценку.

Как только какое-нибудь событие в пьесе рассматри­вается изолированно от сверхзадачи, вне органической связи с предлагаемыми обстоятельствами драматургиче­ского произведения, создателей спектакля неминуемо ожидают большие трудности, которые нередко ведут к серьезным ошибкам.

Нельзя закрывать глаза на то, что этот процесс необы­чайно сложен, так как он целиком упирается в качество тех обобщающих суждений, которые художник выносит из материала пьесы.

Разная трактовка определенной сценической ситуации приводит к разной оценке событий и вызывает иногда ди­аметрально противоположный темпо-ритм у исполни­телей.

Я попытаюсь проанализировать это положение на примере финала третьего акта «Горе от ума» Грибоедова.

Станиславский и Немирович-Данченко несколько раз возвращались к постановке этой бессмертной комедии.

Они оставили нам в своих режиссерских экземплярах за­мечательные анализы этой пьесы.

Интересно, что во всех постановках отмечается особая трудность финальной сцены третьего акта.

Несмотря на огромное режиссерское и актерское мас-стерство, несмотря на успех, сопровождавший постанов­ки, Вл. И. Немирович-Данченко считал, что театру финал третьего акта «не особенно удается».

Смущал Станиславского и Немировича-Данченко пси­хологически неоправданный переход гостей Фамусова к танцам, после того как они поверили в сумасшествие Чацкого.

Базируясь на интереснейших исторических докумен­тах, М. В. Нечкина в своей работе «А. С. Грибоедов и де­кабристы» полемизирует с трактовкой МХАТ.

«Слух о сумасшествии Чацкого в театральных поста­новках (в том числе и в МХАТ), — пишет автор, — трак­туется как информация об истинном положении дела: да, все эти гости, старухи и старики, Хлестова и Фамусов, все они искренне-де убеждены, что Чацкий действительно сошел с ума».