|
|
Это обзор виртуальных библиотек и размещенных в них текстов. Я не ставил себе целью дублировать уже кем-то сделанное, хотя кое-что постараюсь добавить сам. |
||
Страничка формируется по принципу: "Я Маркса прочитал, и он мне не понравился" - т.е. личные пристрастия и осознанная необходимость. Заранее приношу извинения за отсутствие системы и допущенную субъективность. |
Если на указанной ссылке не окажется нужного текста, напишите это в гостевой книге, постараюсь найти. |
Текст |
помощью очуждения мы можем
достичь того же, чего Шекспир достигал, используя динамику языка. Очуждение
может быть очень простым, может являть собой лишь серию физических приемов. С первым
приемом очуждения я познакомился ребенком, оказавшись в иш о декой церкви: к мешку
для сбора подаяний был приделан шест, которым будили прихожан, усыпленных
молитвой. Брехт использовал плакаты и
вынесенные па обозрение публики огни рампы с тон же целью; Джоан Лпттл-вуд одевала
солдат в костюмы Пьерро — у очуждепия безграничные возможности. Его постоянная
задача — протыкать воздушные шары риторического исполнения. Чаплинские
контрастирующие сентиментальность и пессимизм — тоже разновидность очуждения.
Часто, когда актер увлечен своей ролью, он все больше и больше склонен к преувеличению, все
дальше впадает в дешевую сентиментальность, хотя при этом ему удается увлечь за собой
аудиторию. В таком случае прием очуждения заставляет оставаться начеку, тогда как
часть из нас готова целиком отдаться во власть чувства. Очень трудно, однако,
перебить привычную реакцию публики, В конце первого акта «Лира»,
когда ослепляют Глостера, мы включали в зале свет, перед тем как была совершена, эта дикая
акции, для того чтобы заставить аудиторию осознать увиденное, прежде чем она
начнет автоматически аплодировать. В Париже в «Наместнике» мы снова делали все, что в
пашей власти, чтобы заморозить аплодисменты, поскольку одобрение актерского таланта
казалось неуместным в документе о концентрационном лагере. Тем не менее оба они,
и несчастный Глостер, и самый отвратительный из персонажей, доктор из
Освенцима, всегда покидали сцену под почти одинаковые взрывы аплодисментов. Жан Жене может писать
чрезвычайно выразительным языком, но удивительное ощущение от его пьес очень часто
достигается с помощью зримых приемов, когда от самым |