КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ 

 _Песня о великом смирении

 Мамаша Кураж сидит перед палаткой ротмистра, собираясь пожаловаться ему на ущерб, причиненный ее фургону. Писарь тщетно советует ей не поднимать шума. Приходит, тоже с жалобой, молодой солдат. Кураж отговаривает его жаловаться. Горькая песня о великом смирении. Вразумленная собственными вразумлениями, она тоже уходит, раздумав жаловаться_.

 Главные мизансцены

 _Мамаша Кураж сидит перед палаткой ротмистра, собираясь пожаловаться ему на ущерб, причиненный ее фургону. Писарь тщетно советует ей не поднимать шума_. Писарь подходит к скамье, на которой сидит Кураж, и уговаривает ее по-хорошему. Она остается непреклонна.

 _Приходит, тоже с жалобой, молодой солдат. Кураж отговаривает его жаловаться, потому что его злость слишком кратковременна_. Входят два солдата. Старший силой не дает младшему ворваться в палатку офицера. Кураж вмешивается и втягивает молодого человека в разговор об опасности коротких приступов злости.

 _Горькая песня о великом смирении_. Молодой солдат, злость которого улетучилась, уходит с проклятиями.

 _Вразумленная собственными вразумлениями, Кураж тоже уходит, раздумав жаловаться_.

 Настроение Кураж в начале картины

 На первых репетициях Вайгель, открывая эту картину, изображала подавленность. Это было неверно.

 Кураж учится, уча другого. Она учит и учится капитуляции.

 Картина эта требует ожесточения вначале и подавленности в конце.

 Подлость Кураж

 Ни в одной другой сцене подлость Кураж не велика так, как в этой, где она учит молодого человека капитулировать перед начальством, чтобы суметь капитулировать самой. И все же лицо Вайгель светится при этом мудростью и даже благородством, и это хорошо. Тут дело не столько в ее личной подлости, сколько в подлости ее плана, а она сама немного поднимается над ним хотя бы уж тем, что явно понимает эту слабость и даже злится на нее.