Все это не значит, конечно, что такое понимание чести и способов ее восстановления в Испании XVI-XVII веков было единственным. Существовала и точка зрения (ее поддерживал Хуан Луис Вивес), что честь является свойством чисто личным, независимым от общественного мнения, а потому и способ ее "кровавого восстановления" категорически отвергается. Однако для испанского театра проблема чести представляет еще и совершенно специфический интерес. Как уже указывалось, тут вопрос всегда решался в зависимости от жанра. Лопе де Вега, например (равно как и Кальдерон), в пьесах, тяготеющих к трагедии, всегда рассматривал честь как общественное достояние (отсюда непременная кровавая развязка). В комедии он мог обрушить громы и молнии против - кровавой развязки. Правда, в трактовке этой проблемы между Лопе де Вега и Кальдероном есть существенные различия. Кальдерон, например, в силу присущего ему морально-философского ригоризма не позволяет себе шутливого разрешения конфликта чести даже в комедии. Поэтому этот конфликт строится у него обычно на недоразумении, а не на действительном нарушении принципа чести. "Для Кальдерона честь - абсолютная генерализующая идея, под которую подгоняется жизнь. В комедиях Лопе, далеких от морально-дидактического задания, конфликт, связанный с честью, решается в соответствии с правдой жизни.

 Герои испанской драмы XVII века, даже сетуя на закон чести, всегда тем не менее рассматривают его как свой первейший гражданский долг. Все человеческие чувства подчиняются чести. Честь подчиняется только соображениям высшего порядка. Хоронимо де Карраса в "Ловкости оружия" (1571) писал, что нельзя убить оскорбителя, если он лицо "необходимое обществу или войску, как-то военачальник или король". Это прямо указывает на общественный характер чувства чести. В пьесе Лопе де Вега "Безумие из-за чести" муж убивает изменницу-жену, но во имя интересов общества оставляет другого виновника): "...хотя я рыцарь Весьма высокой доблести. Лучше мне жить без чести, чем Франции без наследника".