Приспособление, то есть внутренняя и внешняя форма общения людей, психологические ходы, применяемые друг к другу при общении, изобретательность в воздействии одного человека на другого являются, с точки зрения Станиславского, важнейшим фактором в мастерстве актера.

Константин Сергеевич утверждает, что для того что­бы проникнуть в чужую душу, ощутить ее жизнь, необхо­димо найти приспособление; в такой же мере оно необхо­димо и для того, чтобы скрыть свое чувство.

Чем сложнее задача и передаваемое чувство, тем красочнее и тоньше должны быть и самые приспособления, тем многообразнее их функции и виды.

Мы видим, что в жизни приспособления рождаются у людей непосредственно, так как нормальное жизненное общение обязательно вызывает у человека ряд психологических ходов, помогающих ему в осуществлении его дей­ствия.

На сцене же живые приспособления возникают толь­ко тогда, когда актер добивается подлинного органиче­ского общения.

Константин Сергеевич говорил о том, что большую роль играет самое качество приспособлений, их яркость, красочность, тонкость.

Он считал, что есть актеры, обладающие великолеп­ной фантазией на приспособления в области драматиче­ских переживаний и лишенные способности находить их в комедии, и, наоборот, актеры, поражающие удивитель­ной находчивостью в области комедийных приспособле­ний и лишенные ярких приспособлений в области драмы.

«Но есть немало актеров, обиженных судьбой, с пло­хими, однообразными, неяркими, хотя и верными приспо­соблениями. Эти люди никогда не будут в первых рядах сценических деятелей».

Таким образом, Станиславский считает, что талант ак­тера ярче всего раскрывается в качестве приспособлений, найденных в ролях, он утверждает, что интересные приспособления рождаются только в момент «подъема чувства».

Он говорит о радости, которую получает зритель, когда на сцене рождаются смелые, дерзкие приспособле­ния. Они подкупают, ошеломляют неожиданной правдой, заражают оригинальностью чувствования героя, и зри­телю кажется, что только такое толкование верно.