Неужели только эти три театра способны «прикоснуться к реальности»? Они действительно

сохраняют верность своим принципам, они действительно стоят перед основным вопросом:

«Зачем вообще нужен театр?» — и по-своему отвечают на него. Каждый из этих театров

исходит из непреложной потребности самовыражения, каждый работает во имя

удовлетворения этой потребности. И однако, сама чистота их намерений и высокая

серьезность их творчества неизбежно накладывают отпечаток на их выбор и сужают поле их

деятельности. Невозможно быть театром для кружка избранных и одновременно снискать

широкую популярность. На спектакли Беккета не стекаются толпы парода и не приходят

Фальстафы. Мерса Канингхема, так же как в свое время Шёнберга, только с помощью tour

de four (1 Здесь: грубой силы: (франц.).) можно было бы заставить сочинить что-нибудь

вроде «Окружи венком из роз» или просвистеть «Боже, спаси королеву». Ведущий актер

театра Гротовского страстно увлекается собиранием джазовых пластинок — это его частная

жизнь, но на сцепе, где протекает его подлинная жизнь, нет места для популярных песенок.

Эти театры исследуют жизнь, но то, что они под этим подразумевают, далеко не вся жизнь.

«Реальная» жизнь исключает некоторые «нереалистические» черты. Перечитывая сегодня

описания Ар-то задуманных им спектаклей, мы увидим в них отражение не только его

собственных вкусов, но и романтической образности его времени: Арто привлекают

мрачность, таинственность, мелодекламация, потусторонние крики; отдельные слова

кажутся ему выразительнее за-копченЕ1ых предложении; ему нравятся огромные формы,

маски, короли, императоры и папы; святые, грешники и флагелланты; черные трико и голая

морщинистая кожа.

Так как режиссер работает с материалом, существующим независимо от него, он часто

склонен переоценивать объективность своей работы. Выбор упражнений, даже методы, к